Смит: Она еще не закончена, чтобы ставить на нее это клеймо, - строго сказал он.

Смит: А ты бы мне поверила? Думаю, нет... А так у тебя появился шанс добиться того, чтобы теперь ты говоришь, что счастлива - это бесценно, ты повзрослела и обрела себя.

Смит: Я дал тебе этот шанс, ты его использовала - молодец, но теперь я использую другой шанс и верну свою жену.

Смит кивнул: Это... вполне возможно... Если мы сможем провести эти дни вместе как два здравомыслящих человека рядом, то вполне вероятно, что я сам же организую тебе билет в ЛА

Смит: Это меня мало волнует, на чьи средства ты собираешься уехать... Я собираюсь бороться за совсем обратное.

Смит: Ты желала не мою любовь... ты желала поиграть со своей влюбленностью ко мне, - он пожал плечами. - Но теперь она прошла и мы можем бороться за что-то другое.

Смит: Со мной - нет, ты играла с собой, не знала что и кто тебе нужен... как и любой подросток, но сейчас... все иначе.

Смит: Не хмурься, Моник... Все изменилось теперь, и тебе больше не нужно хмуриться... переживать или грустить.

Смит пожал плечами: Но ты еще не сказала, чего ты хочешь сама, не так ли? И не нужно снова про то, что хочешь домой... это совсем другое.

Смит: Условие? - он нахмурился, но потом снова придал стальное выражению лицу. - Какое условие, Мони?

Смит: Обещать не могу, но я постараюсь ответить более-менее открыто, - он прошел к креслу и присел на него, смотря на девушку. - Я внимательно слушаю.

Смит: Моя измена ничего не показала, ибо ее не было никогда, Моник, - сказал он твердо. - А задумал... я ничего не задумал, просто побыть рядом со своей женой.

Смит: Я всегда это помнил и всегда знал о тебе, просто ты не знала обо мне в этот момент.

Смит посмотрел на нее прямым и ровным взглядом, но в сердце что-то кольнуло - он никогда не говорил о любви с ней: Я сказал 'да', когда мы женились.